Глава 61. Отпуск
Двейн Рейни. 30 июня — 25 июля
— Я отдала ему моё тело! — воскликнула Клэр, — Мою любовь! Я готова была отдать ему моё состояние! А он мне лгал! Он так со мной обошёлся! Предатель!
«Есть старость достойная», думал Рейни, глядя на накрашенную старуху в розовых шелках и бриллиантах, «а есть вот это…»
Битва в кабинетах закончилась тем, что он взял наконец свой отпуск и хлопнул дверью, твёрдо намереваясь не появляться в отделе целый месяц. Выбросить из головы всё и ни о чём не думать. Но в тот же вечер сел на телефон и после нескольких звонков адвокатам и служащим миллионерши узнал, что она в настоящее время уже находится в Новой Зеландии, Веллингтон, на персональной яхте. Куда отправляется дальше — не известно. Когда — тоже. Может сегодня ночью, а может через месяц. А как называется яхта? Ах, «Клэр»! Конечно, как я не догадался?!
И он вдруг подумал, почему бы не совместить приятное с полезным — отпуск с работой? И может быть даже позвать Лору? Романтическая поездка по Новой Зеландии — что может быть спасительнее для рассыпающихся отношений? И составив план в голове, он отправился на её «половину», но вдруг услышал за закрытой дверью комнаты её тихое воркование по телефону и замер. Голос приглушённый, чуть игривый и кокетливый — это был голос… начала романтических отношений. «Да, я замужем», ворковала Лора, «да, он очень важный человек… Нет, не часто… Всё время занят… Да, это несколько напрягает… Ну что вы… Нет, я не такая женщина…» говорила она, тоном безотчётно показывая, что может быть и такая, только надо умело подойти…
И Двейн на цыпочках скользнул от её двери с похолодевшей спиной и жжением в желудке. Он зашёл в свою комнату, лёг не раздеваясь на кровать и долго смотрел в потолок. Очнулся только утром, когда Лора постучала в дверь и позвала завтракать.
На лице её играл румянец, и голова явно заполнена чем-то приятным. И когда она начала рассуждать, как чудесно, что начался отпуск, и что теперь можно наконец съездить по всем родным, навестить её и его родителей, повидать детей — он вдруг понял, что всё его драгоценное и долгожданное свободное время опять уйдет на эти бессмысленные и неприятные обязаловки, из которых он выползет ещё более измотанным. С одним позитивным элементом — он будет счастлив вернуться на работу…
— Почему бы лучше не съездить куда-нибудь вдвоём? — внезапно спросил он со смешанными чувствами, — на Карибы, Гавайи? В Новую Зеландию? Круиз, например.
— Что ты! — воскликнула она. — Меня опять будет тошнить, и я просто измучаюсь. К тому же тур-поездки надо планировать за несколько месяцев, если даже не за год! Сейчас это слишком поздно и дорого! К тому же родители нас ждут! Мы обещали!
— Мы?! Я об этом ничего не знаю, — мрачно ответил Двейн.
— Мы с тобой обсуждали! — воскликнула она, — и не говори, что ты не помнишь!
— Может быть в твоём воображении. Я помню только то, что слышал и видел. И этого я действительно не помню.
— Как?! Я тебе говорила несколько раз! И ты говорил да!
— Нет, я такого не говорил. Это я точно помню.
— Говорил! Ты всегда говорил своё «мгм»! Это твой стандартный ответ на всё, — её голос звенел упрёком.
Он смотрел на жену со смешанными чувствами и даже не знал, что ответить. Может быть она и права, может она и обсуждала с ним, но он похоже давно уже научился отключаться.
— Мое «мгм», — ответил он терпеливо, — обычно означает, что да, я слышал, что ты издаёшь какие-то звуки и ждёшь от меня реакции. Я её озвучиваю, эту реакцию. Думать, что это согласие повидать твою маму… — он хотел сказать «глупо», но решил смягчить, — не совсем правильно.
— Издаю звуки? Я что, мартышка? — воскликнула Лора. — К тому же моя мама тебя любит и желает тебе добра! Она за тебя молится всё время!
— Передай ей спасибо, — ответил Двейн по-прежнему терпеливо и мягко. — Но всё же мне нужен отдых, море и солнце. Я устал. Банально устал.
— Но… Как же?!
— Последний раз я по-настоящему отдыхал лет десять назад, ты помнишь…
— Да, но зато я измучилась в тот отпуск!
— У тебя есть всё время после отпуска! Все одиннадцать месяцев! Да и все эти годы, я надеюсь, ты не переутомлялась.
— То есть ты говоришь, что я бездельница?! И зная, что для меня это мучение, ты…
Рейни уже понял, что беседа вошла в пике и летит прямиком в землю. Возникло чувство, что он беседует с Барби.
— То есть ты не хочешь ехать со мной? — спросил он тихо.
Она замолчала, прямая как линейка, поджав губы и стараясь «выдавить» его согласие. Но у него уже было достаточно запала, чтобы спорить даже с Барби, и неожиданно для самого себя он сказал:
— Тогда поеду один.
— Что? — Лора не могла скрыть потрясение. — Как один?
— Мне нужен отдых, я же тебе сказал.
Она не знала, что ответить, но в конце концов схватилась за старый аргумент.
— Ты опять начнешь пить, и это плохо кончится. Ты никак не понимаешь, что моё присутствие это твоё спасение! Тебе нужно быть под контро…
— Мой отпуск, мне и решать, — перебил он.
— Твоё дело, — сказала она намечая слезы в голосе. — Только я тебя предупредила!
И удалилась. Наверное плакать.
Он ушёл к себе, открыл компьютер, пролистал серию разных туристических сайтов, продающих путевки в Новую Зеландию, всё ещё разыскивая парные. Но обнаружил, что цены действительно космические. И вдруг увидел «горящую путёвку» — одно место на четыре недели — по смешной для такого региона цене, но очень срочно и без права сдать билет обратно.
Несколько секунд он ещё сидел в нерешительности, пока не услышал, как каблучки Лоры процокали к двери, как открылась и захлопнулась дверь. Громко, чтобы он слышал. Тогда он вдруг вдохнул, подумал «какого черта?!», отключил все мысли и наконец нажал кнопку. Запрос улетел, деньги ушли с карты, и возврату не подлежали. И послезавтра он вылетал в Новую Зеландию…
* * *
Клэр действительно была там, в Веллингтоне. Сразу как приехал из аэропорта — ещё с головной болью и головокружением от жутко долгого перелёта с пересадками и смены часовых поясов — он снял машину, бросил вещи в крошечном номере. Не успев разглядеть никаких экзотических красот, поехал в бухту, где сразу направился в самый дорогой отель.
Она была там. Он попросил метрдотеля, представил рекомендации от адвоката Клэр, вежливо поуговаривал, не особенно надеясь, добился обещания, что ей или хотя бы её секретарю передадут его запрос. Со спокойной совестью ушёл спать. Вечером его разбудил звонок секретаря. Клэр его ждёт завтра утром в десять тридцать.
Номер был роскошный с балконом и видом на бухту, зелёные горы и безбрежное небо. Паруса и чайки скользили по синему пространству, словно в голливудском кино.
— Предатель! Просто предатель! — восклицала Клэр, гневно расхаживая из одного угла балкона в другой. — Я столько была готова для него сделать! А он!
Рядом по стойке смирно все в белом стояли её личный адвокат, пухленький с вороватыми глазками, секретарша, элегантная брюнетка с большим бюстом, и личная медсестра, седая мисс элегантность. Персональный андроид тоже наличествовал и тоже в белом облегающем без рукавов, чтобы показывать бицепсы. Он единственный позволял себе развалиться на шезлонге. Глаза его, не замутнённые интеллектом, следовали за Клэр, как у хорошо дрессированной домашней собачки.
Через несколько минут наблюдения, Рейни уже предположил, что медсестра ворует по-мелкому, адвокат по-крупному, а секретарша спит с мужем, тщетно надеясь занять место мадам, когда та отчалит в иные миры. Ну что ж, как говорится, се ля ви, и это не его проблемы.
Его проблемы в том, что Клэр действительно ничего не помнила. Да, она приходила на некоторые судебные заседания и помогла собрать часть средств на залог, потому что тогда ещё не хотела верить, что он ей изменял — представьте себе — с мужчиной! Но когда тот сбежал, всё стало очевидно! Нет, она не нанимала следователей. Зачем ей это нужно?! Он ей всё объяснил своим побегом! Невиновен?! Чушь! Виновен, как сама преисподняя! Убийца, предатель, изменник и обманщик! Нет, она не видела никакой женщины и никаких других посетителей, и зачем они ей все нужны?! Да, конечно, был специальный поверенный в делах, который посещал… Да, добрейшая душа, он её предупреждал… Сама преданность! Увы скончался! Нет, никаких документов! И зачем ей это нужно?! Деньги уже не вернуть, и она заплатила за науку!
— Мама, не волнуйся, тебе вредно! — муж оказывается умел разговаривать.
— Дорогой, не мешай! Я должна! Я так долго ждала этого момента! Я пригрела убийцу на своей груди! Ты понимаешь?! Мне надо высказаться, надо облегчить мою душу!
И она занималась этим около часа.
Это было всё. И за этим он приехал чёрт знает откуда и чёрт знает куда! Ну по крайней мере можно сказать, что они потрясли этот камень или перевернули это дерево…
Выйдя оттуда, Рейни стоял на берегу сверкающей и невероятно красивой бухты и мечтал только об одном — хорошо напиться. Словно быть под гипнозом. Как будто Лора и все её и его родственники сгрудились вокруг, показывают на него пальцами и ждут от него этого действия, которое ему самому теперь очень хотелось совершить. И они скажут, что да, мы так и знали! Он потряс головой, и понял, что если не дай бог он начнёт, то не остановится до самого конца.
И вдруг вдохнул запах и увидел наконец море. Яхты, чаек. И подумал — это что, на самом деле? Месяц свободы и этой красоты?
— Ты только не говори, — сказал ему внутренний собеседник голосом Карла, что ты не собирался попробовать! Может наконец начать осуществлять мечты?
— И правда, — ответил он ему уже своим голосом. — И правда, какого чёрта?!
Неужели он опять будет весь год — ещё один! — сидеть и смотреть на плакат с парусом? И мысленно показал Лоре и отцу палец и послал их подальше. И пошёл узнавать, где и как можно взять яхту напрокат. С инструктором, который будет учить ею управлять.
* * *
Райан был тощий сожженный солнцем австралиец с почти белыми волосами и жидкой бородкой. В фирме Двейн потребовал кого-то, кто не будет пить алкоголь и даже пиво, и ему вызвали Райана. Первую неделю он тренировал и натаскивал Рейни до полного изнеможения, и усилия его наконец увенчались успехом: вскоре Двейн уже боролся с парусом и ветром в одиночку, а его «капитан» только подстраховывал. Они вставали до восхода и уходили в бухту, оттуда в океан, и паруса становились крыльями, и было ощущение полёта. А ночью засыпая он видел перед глазами зелёные волны.
Иногда они причаливали к островам, и Двейн поднимался в горы, а его капитан оставался на яхте, где садился в тени в позе лотоса, и мог так сидеть часами. Иногда они целый день пропадали в открытом море, или Райан показывал ему красивейшие уголки островов, протоки и бухты. Пейзажи были фантастические. От запаха моря и красок можно было сойти с ума.
Наверное это был самый счастливый отпуск в его жизни. Всё это время он проходил в старых парусиновых шортах, лишь изредка надевая майку. Он оброс густыми кудрями, хотя бриться всё же не перестал, так как боялся загореть только на верхнюю половину лица. Он стал похож на обугленную головёшку и даже наконец всерьёз задумался, а не переехать ли куда-то на побережье, где можно найти работу спокойнее и возможность ходить в море? Легко ли найти работу в Новой Зеландии? И сколько вообще стоит парусная яхта?
Свой телефон сгоряча Рейни бросил дома, правда вскоре остро пожалел. Он вдруг испугался, что что-то может случиться, а он будет не в курсе. Но отель снабжал интернетом, и Двейн снова прибег к «помощи» мистера Пуна. Несколько лет назад, когда Ашок был в старших классах, Рейни придумал себе персонаж — подростка по имени Джимми Пун. Мальчик с таким именем ненадолго стал одноклассником Ашока, но потом переехал. Год спустя на это имя Рейни сделал фейсбук-страничку с фотографией пухлого юноши-китайца в очках и «зафрендил» Ашока. Ашок ответил ему тем же, потом после пары шуток и «лайков» его «зафрендила» Ума, а потом и Лора, которая набивалась в друзья всем одноклассникам и однокурсникам их детей. Рейни с одной стороны было стыдно, что он подсматривает за ними, но это было лучше, чем мучиться от неизвестности. И теперь у него был доступ к их последним известиям. В основном это были автомобильные мечты Ашока и «няшные» покемоны Умы. Он содрогнулся увидев её последнее селфи. Целиком её татуировки к счастью не было видно, но из-под выреза футболки виднелось какое-то изображение, обвивающее шею словно ожерельем. Он потратил несколько минут, пытаясь представить, что это за тварь — то ли змея, то ли рептилия… А может хвост дракона? И конечно она опять надругалась над своими волосами…
«Да», подумал Рейни, «чем меньше знаешь о детях, тем как-то спокойнее…»
У Лоры появился новый любимый пастор Джерри. Его изречения и обсуждения оных с подругами составляли большую часть её ленты. А также обмен рецептами, картинками из ресторанов, селфи с подружками и размышления о духовном пути. В общем то, от чего он был счастлив уехать…
За неделю до конца отпуска Рейни решил осмотреть и сам город, который тянулся вокруг бухты и был полон зелени, ресторанчиков в садах, сувенирных магазинов и выставок. Да и сами улицы и аллеи в цвету были живописны, как в сказке. Среди услуг, типа массажа и маникюра, можно найти даже экстрасенсов, продавцов кристаллов и амулетов. Один такой «сервис» вдруг заставил остановиться. «Ольга Берег», гласила красивая белая табличка, буквы сияли золотом. «Экстрасенс. Славянские традиционные техники. Предсказание, очищение, снятие проклятия и дурного глаза» и что-то там ещё.
— Ну да, да, это просто распространенное имя. Может даже самое распространенное у них, как Джейн у нас, — подумал Рейни. — И славян сейчас много и в штатах, и в Австралии, и везде. Как и китайцев… Но что такое «славянские техники»?
— Ну зачем тебе это? — спросил его внутренний собеседник голосом Бека.
— Интересно, — ответил он и открыл дверь.
Зазвенел колокольчик, и Рейни вошёл в приятный полумрак, прохладу и запах курений. По стенам висели иконы с лампадами. В крошечной комнате стояли стол и два кресла — старинные, почерневшего дерева. На столе горели свечи, лежал прейскурант, а в деревянной резной коробочке карты Таро. Внутренние комнаты скрывал занавес с изображением солнца.
На звон колокольчика вышла хозяйка — полнеющая женщина лет сорока, одетая в цветастый африканского покроя и орнамента фиолетово-красный балахон. Золотистый платок вокруг головы скрывал её волосы, которые скорее всего были светлые, как и её брови и ресницы. Далеко не такая красивая, как та Ольга. Нос пуговкой, пухлые щёки в веснушках, небольшие светлые глаза, но в целом она создавала приятное впечатление.
— Чем я могу быть вам полезна? — спросила она, скептически оценивая посетителя и жестом приглашая за стол.
Акцент сильно заметен, но ощущалось, что он скорее показной.
— Это какое направление христианства? — Рейни показал на иконы.
— Вы называете «ортодоксальное», — ответила она, — мы называем «православие».
— Русское?
— Да.
— А разве здесь есть русская церковь?
— Нет, но есть греческая. Они очень похожи. Мы обычно посещаем её.
— «Мы» это кто? — спросил Рейни.
— Мы, те, кто приехал из России, — ответила она, — и бывших республик и говорят по-русски, и считают себя православными.
— А, понятно. А кто не считает?
— Те обычно ходят в синагогу или мечеть, — улыбнулась она. — Без поддержки трудно выжить, люди стараются найти коммьюнити.
— А вы давно здесь живете?
— Порядком.
— Как вам удалось выбраться?
— Чудом, — ответила она. Помолчала и добавила, — замужество, переезд, домашнее насилие, суд, развод. Банальная история.
Голос её звучал спокойно, словно она давно всё пережила.
— Простите, — сказал Двейн, чувствуя себя неловко. И чтобы сменить тему добавил, — я считал, что в Советском Союзе людей воспитывали атеистами.
— И вы думаете, что все такими и выросли? — она рассмеялась. — Во всех тоталитарных режимах люди живут двойной жизнью, одно они делают на людях, другое на кухне.
— А что такое народные техники? — спросил он.
— То, что выработалось за века. Заговоры, обряды. Хотите попробовать?
Она взяла карты, но Рейни пожал плечами.
— Погадать? Приворожить? — спросила она улыбаясь.
— Не уверен... Мне хотелось бы просто задать несколько вопросов…
— Если вы заплатите за моё время, — ответила она чуть разочарованно.
Рейни был готов заплатить. Разумную сумму.
— Так что вас интересует? — спросила она, безотчётно тасуя карты.
— Скажите, можно ли нагадать или заказать, — он смутился и запнулся, — чтобы кто-то погиб… но чтобы при этом выглядело, как случайность?
— Я этим не занимаюсь, — ответила она тихо, но сурово.
— Нет, вы не поняли! — смутился Рейни, — я спрашиваю теоретически.
— Это зависит, — ответила она тревожно и добавила, — зачем это вам?
И Рейни, сам не зная почему, вдруг сказал правду:
— Я сыщик. И расследую странное дело, которое трудно объяснить… В котором происходят… странные вещи, — он вздохнул, не зная как продолжить, — слишком большое везение. Или наоборот невезение.
— Понятно, — сказала она. — И вы не верите, что это просто случай?
Он замолчал, не зная, что ответить. Потом всё же нашёлся:
— Статистика. По статистике это не может случиться… Нет, впрочем, скорее не верю. Но не знаю, как объяснить. Потому просто… теоретически…
— Да, я понимаю, — ответила она задумчиво и надолго замолчала, положив карты.
Однако наконец собралась с мыслями и продолжила чуть улыбаясь, и Рейни видел, что она говорит очень искренне:
— Вы знаете, таких как я называют экстрасенсами, ворожеями и так далее… Но по сравнению с тем, что вы рассказали, мой уровень просто детский. Курортные предсказания… Нет, я не владею такими методами, упаси бог, — она перекрестилась справа налево и улыбка ушла с её лица, — но знаю, что это в принципе возможно. Заказать несчастье. Навести болезнь. Человек может умереть быстро в течение скажем полугода…
— То есть убийство, которое не отследить, — подытожил Рейни.
— Да, — она покивала головой в задумчивости, — но для этого нужна большая… сила. Я не знаю, как это назвать. У меня такой нет. И когда это делаешь, важно понимать, что последствия будут ужасны.
— Для кого?
— Для того, кто делает такой наговор.
Она смотрела куда-то вдаль и вглубь себя и вдруг очень серьёзным тоном добавила:
— Есть закон. И он не как уголовный кодекс, который действует, только если преступник пойман. Этот закон действует в любом случае. Если совершил зло, то наказание неизбежно.
— Как карма? — спросил Рейни, чуть улыбаясь.
— Почему «как»? — спросила она. — Просто карма. Хотя у нас это так не называют.
— А как?
— Возмездие, — она пожала плечами, — вы знаете, я выросла в деревне. Даже при том, что религию тогда практически выкорчевали с церквями вместе, но подпольно люди всё равно и ворожили, и колдовали. Чаще во зло. Они думали, что всё им сойдет с рук… Оно не сходит. Все они плохо заканчивали.
Они помолчали, и вдруг она сказала:
— Вы знаете, если вам приходится расследовать такое дело… Я вам просто рекомендую… Давайте я все же сделаю одну процедуру. Бесплатно. Просто очищение. От дурного влияния или действия. Для защиты. Я редко это практикую. Мне бабушка передала. Ее называли в деревне святой, она умела исцелять. Я не очень. Но я заметила, это помогает.
Она помолчала уже не зная, что сказать. И добавила:
— И легче будет думать. И вы сами узнаете, — она улыбнулась, — какие они, эти техники.
— Хорошо, — сказал он, сам не зная почему.
Насколько же легче быть собой в чужой далекой стране, где тебя никто не знает. Можно заниматься любыми глупостями!
Это был странный процесс. Сначала она зажгла свечи и долго молилась по-русски перед иконами, постоянно сопровождая молитву поклонами и крестным знамением, потом взяла яйцо, и повторяя какие-то слова начала обкатывать его этим яйцом с головы до ног, начиная кругами обходить его макушку, спускаясь на лоб и затылок, и всё ниже и ниже. Сначала он не почувствовал ничего, кроме смущения и стыда, что он занимается таким идиотизмом, но потом вдруг его стали охватывать совсем иные ощущения. Было чувство, что с него снимают кожу. Ну может быть не кожу, но скорее паутину, которая наросла на его теле за многие годы. Какую-то грязь, которая въелась в тело, и теперь с трудом сходила с него, наматываемая на этот клубок протоплазмы. Как будто какие-то тончайшие, но длинные корни проросли внутрь его тела, а теперь их вытягивали и отрывали. Это было мучительно, хоть физически не больно; это чувство скорее напоминало ломоту, и время от времени по затылку, плечам и спине шли мурашки. И в то же время эта процедура приносила странное облегчение. Ощущения поглотили его полностью, и он уже перестал испытывать стыд и неловкость.
Когда наконец она обошла всё его тело, она разбила яйцо и вылила его содержимое в стоящий на столе стакан с водой. Желток упал вниз сплющенной сферой, а белок растекся внутри воды белесыми нитями и комками и чуть подрагивая застыл, создав причудливые зыбкие фигуры. Ольга стала разглядывать содержимое. Вид у неё был озабоченный и серьезный.
— Я думаю, не имеет смысла говорить, что вы в серьёзной опасности. Вы это и так знаете, — сказала она. — И эта ваша поездка… она не случайная. Вас увели вдаль от чего-то важного.
Она посмотрела на него внимательно добавила:
— Но вы слишком скептик, чтобы придавать этому значение. Вам рассказать, что я вижу?
— Не надо, — сказал Двейн. — Это будет, как пятна Роршаха. То, что видит ваше подсознание. И это будут общие слова, которые подходят в любой ситуации. И да, я скептик, иначе мог бы принять всё за чистую монету.
— Как вам угодно. Хотя иногда полезно послушать подсознание…
Она замолчала, всё ещё думая что-то ему сказать. Однако в конце концов отказалась от этой мысли и просто добавила:
— Всё же я вам настоятельно рекомендую пройти эту процедуру ещё два раза. Сможете прийти завтра и послезавтра? Так надо.
Двейн хотел улыбнуться и вежливо отказаться и собрался встать, но она остановила:
— Подождите, подождите, я еще не закончила. Мы сейчас открыли все раны, это как кожу снять. Теперь надо всё это закрыть!
Он улыбнулся и сел. Играть так до конца.
Она взяла большой нож старинного вида, и начала прикладывать его плоской стороной к каждой части его тела вдоль и поперек как бы крестя и снова что-то наговаривала…
В эту ночь впервые за много месяцев, а то и лет, глядя в ночной потолок и почти засыпая он вдруг почувствовал, как его живот провалился внутрь, словно упал на позвоночник, расслабился с такой невероятной и непривычной свободой, словно его мяли несколько массажистов. Нет, впрочем, даже массаж не приносил такого результата. Это было сказочное чувство покоя и защищенности, каких он не испытывал с тех самых пор… пока была жива мать.
Он пришёл и на следующий день, и на следующий. Когда она закончила последнюю процедуру он заплатил, хоть она и пыталась отказаться. А на прощанье она несколько озабоченно сказала:
— Вы можете мне не поверить, но я видела сон, — она сделала паузу. — Я бы порекомендовала вам вернуться домой как можно скорее.
— Что случилось?
— Не знаю. Может и ничего, — ответила она. — Это просто чувство. Но всё же…
Он вышел со сложными ощущениями. И действительно не знал, что ему делать — остаться ли ещё на несколько дней или вдруг ни с того ни с сего бросаться обратно.
Он шёл по зеленой улочке, и вдруг странные звуки вдали привлекли его внимание. Улица вывела на пустырь к школьному стадиону, огороженному сетчатым забором. Две юношеские футбольные команды выстроились друг против друга, родственники и болельщики расположились на деревянных невысоких трибунах. Команды, одна в черно-белом, другая в красно-желтом, по очереди исполняли ритуал хака. Среди них было и несколько человек в повязках и ожерельях и в боевой раскраске маори. Некоторые держали в руках копья. Они ритмично топали, чуть присев, и били себя кулаками в грудь, хором вскрикивали, надували щеки и высовывали языки. Их лица и гримасы были страшноватыми, но в то же время танец этот наполнял странной дикой мощью, заряжал энергией, отдавался внутри. Двейн обнаружил, что сам почти притопывает в ритм, а руки невольно сжимаются, словно на рукоятке копья. Он вспомнил Дургу, которая тоже отгоняла демонов высунутым языком. Он наблюдал этот танец и словно просыпался от дурмана.
— И действительно, что я тут делаю? — вдруг осознал он. — Торопился, настаивал, что всё это срочно, что на свободе находится преступник, который убил несколько человек. Девочек, которые только начинали жить, строили планы, хотели растить детей. И сбежал! Как меня сюда занесло?..
Действительно, словно чья-то посторонняя воля забросила его подальше от… От чего? Что происходит?
Он знал, что он не настолько скептик, и что слова Ольги сделали свою работу. И к тому времени, как танец закончился и команды начали игру, он понял, что больше не может провести здесь ни одного дня. Ни одного лишнего часа.
Он простился с Райаном, расплатился с отелем и уехал в аэропорт, где ему без возражений перебили билет. Отпуск, его странный и неожиданный отпуск наконец закончился.
*
Глава 62. Госпиталь
Маркус Левин. 23 июля
— Магнитная ловушка, — сказал смуглый юноша в очках.
Глаза его казались совсем безумными, и он говорил торопливым монотоном, слегка жестикулируя.
— Магнитная ловушка… Заряженная частица не может уйти из магнитного поля! Так они думают. И она бегает туда-сюда, как в бутылке. Тогда они берут и накачивают её энергией. Думают разогнать до скоростей близких к световой. И она пуфф! Исчезает! Квантовый скачок!
Маркус сидел в больничном коридоре, когда к нему присоединился этот молодой человек в госпитальном халате и тапках; в одной руке он держал металлическую стойку с капельницей, идущей к нему в вену, в другой сотовый телефон.
— Магнитная ловушка, — начал он опять.
— Да, — сказал Маркус. — Магнитная ловушка. У тебя опухоль мозга.
— Нет, — ответил юноша, но словно отвечая на какой-то другой вопрос и помолчав добавил, — меня вчера просканировали. Это бронхит, — он закашлялся.
— Тебе сканировали лёгкие, а надо мозг. Попроси новое сканирование.
— Да… Нет… Не знаю… — ответил юноша как на автомате, — это… магнитная…
— Да, ловушка, — ответил Маркус. — Знаю. Где твои родители?
— В Орегоне.
— Набери их номер, — сказал Маркус.
Тот послушно нашёл номер в списке и сказал в телефон:
— Мама? Да, это я. Привет… А… Да… Всё хорошо…
Маркус мягко взял телефон из его рук и сказал неизвестной на другом конце:
— Здравствуйте, ваш сын в госпитале, ему проверяют легкие, у него бронхит. И ещё у него опухоль мозга. Ему нужна срочная операция и большое серьёзное лечение, но врачи отказываются сканировать.
— Что?! — спросил женский голос в трубке, — что?! Кто вы?!
Маркус назвал адрес госпиталя и слушая эмоции на другом конце мысленно приказал: «Испугайся. Это на самом деле. Испугайся и прими всерьёз». На всякий случай повторил вслух адрес госпиталя и вернул телефон владельцу.
— Да, — сказал тот в трубку, — магнитная ловушка! Я же говорю… — и снова закашлялся.
Маркус ушёл в туалет. Он больше не мог видеть несчастного студента, которому остро нужна родительская забота и медицинская помощь. Говорить с его докторами он тоже не хотел. Увы, несколько раз уже оказывался в нелепой ситуации.
— Цирроз печени? Да ей всего двадцать пять! — воскликнул доктор, когда Маркус сказал про девушку, которую собирались везти в инфекционное отделение. — Кто вы такой? Идите, молодой человек, не путайтесь под ногами.
— Рак поджелудочной? — спросила другая доктор и повернулась к медсестре, — кто это такой? Кто его сюда пустил?
Уже который день сидя в приёмной или в зале ожидания Маркус наблюдал людей и их болезни. Нет, не просто наблюдал. Для него это теперь стало вопросом жизни и смерти — найти, узнать, понять, и если можно вылечить. Он провожал глазами каждого больного и каждую каталку с пациентом и смотрел — в чём проблема? Что у него болит? Можно ли помочь? Он шёл невидимо за каждым доктором, делающим обход, и слушал и одновременно делал свой «обход», свою инспекцию, проникая во внутренности, всматриваясь, пытаясь понять, что может сделать он со своим странным нечаянным даром. Как он может помочь, как исцелить? И понимал, что он так мало может!
Это стало чем-то вроде мании — ему казалось, что если удастся кого-то спасти, то он сможет спасти и Кицунэ, и даже свою семью. Ту самую, которую он уже давно потерял. Или он просто слился со своим отцом и переживал его чувства тогда. С той разницей, что тот ничего не мог поделать и просто наблюдал, как любимое существо сгорает от болезни, а Маркус мог. Или по крайней мере думал, что может. Это была его иллюзия. Надежда, желание, которое поглотило его всего. Спасти!
— Опять этот… — услышал он за спиной язвительный голос какой-то медсестры, — пристаёт к докторам и учит, как лечить…
* * *
— Но вы же хотите попробовать? — спросила Кицунэ.
— Ну в общем… да… — нехотя сказал Яков, — но я никогда не делал… Нет, я делал такие операции с точечными надрезами, но не для удаления раковой опухоли.
Они сидели вчетвером в кабинете и обсуждали новое предложение. Яков хотел, чтобы Кицунэ поехала в Нью Йорк, где есть специалисты, удаляющие опухоли через такие разрезы. С минимальной потерей крови и значит без тяжелой пост-операционной стадии. И конечно это не спасёт от метастаз, и не излечит от болезни, но может подарить немного времени…
— Я бы хотела, чтобы это сделали вы, — ответила Кицунэ. — Я знаю, у вас получится. И я вам доверяю.
— Ты пойми, у них специальное оборудование, они могут без рентгена отыскать опухоль, а у нас такого нет.
— Маркус покажет, — ответила Кицунэ.
Яков и Шмуэль посмотрели на неё с удивлением. Потом на Маркуса.
— Вы только поверьте ему. И всё, — ответила Кицунэ, — и не спрашивайте как.
— Ну и как я могу объяснить команде, почему я решил делать надрез в этом месте? — скептически спросил Яков.
— Скажите, что это какое-то новое оборудование. Экспериментальное и не испытанное. Придумайте что-нибудь. Вы просто сделаете разрез и увидите.
— Ну и где? — спросил Яков еще более скептически.
И Маркус показал. А потом ещё нарисовал шариковой ручкой прямо на груди Кицунэ несколько крестиков.
— Вот тут и тут. И ещё вот в этих местах, — сказал Маркус, внимательно рассматривая её лёгкие. — Вот тут самая большая, — и он поставил последний крест под её правой грудью и снова повернулся к Якову, — вы просто начните и найдёте… увидите...
И повторил несколько раз мысленно: «новое оборудование, экспериментальное сканирование». И странным образом заметил, что сказанное вдруг обрело некую реальность в голове Якова, словно внезапно возникшее убеждение, что это на самом деле показания какого-то нового прибора…
Тот покачал головой, но всё же это было хоть что-то, что он мог сделать, и он назначил время операции.
* * *
— Веселись, юноша, в юности твоей, — гнусаво пропел знакомый голос. На сей раз в нём были противные сладкие и томные проповеднические интонации.
Да, так оно и есть. Билли нарисовался рядом с ним в очереди в Старбаксе, когда Маркус зашёл купить кофе перед сменой. Странно, что никто в очереди его не замечал, люди подходили к кассе, делали заказ, платили, но незнакомец словно был невидим. Конечно, люди не особенно обращают внимание на других, но всё же можно ожидать, что кто-то поежится или посторонится, или взглянет мельком, когда человек рядом ведёт себя непредсказуемо. Здесь же не было никакой реакции, словно его даже не видели. Маркус вспомнил фильм «Игры разума», и поборол искушение спросить соседа в очереди, видит ли он незнакомца.
— И да вкушает сердце твоё радости во дни юности твоей, — продолжил Билли цитировать тем же неестественным ёрническим тоном, взмахивая руками как дирижёр и прислонившись спиной к витрине. Одетый, как и Маркус, в джинсы и синюю футболку. — И ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих…
— Прямо Шелдон Купер, — сказал Маркус чуть иронично, заметив на футболке Билли символ супермена.
Шутка попала в цель, и тот резко помрачнел.
— И кстати, — добавил Маркус, — там дальше говорится «только знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд».
Впереди стоящая женщина мельком оглянулась на него. И почему-то никто не оглядывался на Билли.
— А-а-а-а!? Бо-о-ог!? — Билли скривился и помолчал немного, взглянув в потолок, словно разыскивая там упомянутую персону, — Бог? На суд? Ха! Ха-ха! — он уже паясничал, словно его потешала сама идея. Он поднял руки, словно решил помахать кому-то наверху. Но не нашел кому, и покрутил ладонями в воздухе насмехаясь. — Ты знаешь, а мне иногда кажется, что я и есть бог! Ну может быть маленький такой, локальный… Можно сказать, что с ограниченными возможностями. Божок! Не веришь? Смотри!
Он щёлкнул пальцами в воздухе, и в тот же миг у женщины, которая как раз получала большой пластиковый стакан кофе со льдом, зазвонил и завибрировал телефон, её руки вздрогнули, пальцы соскользнули, и стакан выскочил из руки на стойку. Раздался небольшой взрыв, всех вокруг окатило фонтаном ледяных коричневых брызг. Кубики льда рассыпались по стойке и по полу. Несколько секунд вокруг царил лёгкий хаос и всеобщее замешательство, но постепенно начал восстанавливаться порядок. Покупательница и продавец одновременно извинялись и убирали рассыпанный лёд. Продавец налил новую порцию кофе. Пришёл уборщик и вытер пол.
Маркус подошел к стойке и сделал заказ.
— Ну ты видишь? — продолжил Билли, — я прав или прав?
— Отвяжись от меня, — сказал Маркус, на что продавец посмотрел на него испуганно и удивлённо.
Маркус почувствовал себя неловко и добавил обращаясь уже к продавцу и глядя ему прямо в глаза:
— Извините, я шизофреник, я слышу голоса и иногда им отвечаю. Но я всегда принимаю лекарства и потому не опасен.
Тот попытался изобразить стандартную улыбку, но не смог. Тогда он просто кивнул, выдал кофе и с облегчением переключился на следующего клиента.
Маркус пошёл к стойке за сахаром, и Билли снова оказался рядом.
— И самое интересное, что ты тоже это можешь. На всей планете только я и ты. Ну может не на всей планете, но наверное в нескольких окрестных штатах точно. Я проверил!
Маркус наконец размешал и закрыл свой кофе и пошёл на улицу. Билли вприпрыжку последовал за ним. Он был выше Маркуса и чуть сутулился.
— В общем слушай, — наконец промолвил он переходя на более деловой тон. — Мы с тобой тут как бы застряли вдвоем... на этой… так сказать… планете. Или в этом измерении. И деваться нам друг от друга некуда.
— Почему некуда? — спросил Маркус. — Очень даже есть куда. Ты иди своей дорогой, а я своей. И никакой проблемы.
— Увы, придется тебя огорчить. Проблема есть. Потому что у тебя есть то, что нужно мне.
— И что же это такое? Что тебе надо? — спросил Маркус.
— Кое что! — воскликнул радостно Билли. — Наконец-то деловой разговор. Мне надо кое-что, и дать мне это можешь только ты. Потому давай встретимся и пообщаемся?! У меня есть деловое предложение!
Маркус остановился около своей машины. Он стоял и смотрел в эти зеркальные очки и плывущую в них искажённую реальность.
— У меня сейчас есть срочные дела, — начал он, нажимая кнопку на брелоке. — Когда я их закончу, тогда может пообща…
И вдруг с предельной ясностью в его памяти всплыл тот сон, который он однажды видел, но видимо заблокировал от страха, и слова Кицунэ: «это тот, кто меня убил».
У Маркуса перехватило дыхание, и его сознание вдруг взорвалось ощущением опасности. Фигуры вокруг него чуть закачались и сам Билли начал вытягиваться и трансформироваться, пальцы его стали удлиняться и превращаться в когти или даже щупальца, рот почернел и начал расти в размере, из него показались страшные зубы. Все окружающее поблекло, словно картонная декорация, и теперь только они — два странных существа — стояли друг против друга, охваченные языками чёрно-багрового огня.
Маркус, вернее даже не сам Маркус, а та неведомая сила в нём ощетинилась. Он услышал внутри крик сокола, и белое пламя взрывом вырвалось и окружило его. Чёрное пламя нехотя раздвинулось, и Билли-зверь невольно отодвинулся назад.
Маркус, чувствуя и удерживая это страшное давление изнутри наружу, отодвигающее зверя прочь, медленно сел в машину и завел мотор. Чёрные щупальца иногда пробивались через белое пламя, старались влезть в машину, но наконец джип рванулся с места, и понёсся по дороге.
Сзади раздался разрывающий уши вой, переходящий в свист.
Продолжение следует...
Автор: Соня Эль
Источник: https://litclubbs.ru/articles/58404-kolesnica-zla-glavy-61-62.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: