Жил-был король, когда-то...

Ты патриот, мишка, а это значит...

Одним из факторов, обеспечивших победу советской власти в Гражданской войне, была ее бескомпромиссная борьба с уголовщиной. В апреле 1919 года Красная армия ненадолго, на четыре месяца, вошла в Одессу. Началось восстановление советской власти, в том числе милиции и ЧК. Город оставался в военном положении, с комендантским часом и прочими приметами военного времени. Чекисты начали планомерно и методично очищать Одессу от уголовников. В этой борьбе было пролито немало крови, и чекисты почти ежедневно несли потери. К ним стали подключаться регулярные части Красной армии...

И тогда Мишка Япончик явился в одесскую Губчека!

Здесь хорошо знали короля одесских бандитов. Михаилу Винницкому было около тридцати лет. Родился в Одессе. Вырос на знаменитой Молдаванке, в кругу карманных и квартирных воров, карточных шулеров и контрабандистов. Образованием обременен не был, но школу жизни прошел жестокую.

На личном опыте познавал он сказки о «благородстве и дружбе» воровского мира, был в нем своим и шел вверх к воровскому трону. Шел по трупам. И ни в чем не повинных людей, и сообщников. В преступном мире борьба за власть всегда, во все времена замешана на крови.

Став королем, Винницкий полюбил шумные застолья в шикарных ресторанах, раскатывал по городу в лучших экипажах. У него была своя свита. Кличку Япончик он получил еще в молодости, когда начинал свою карьеру, а это было время Русско-японской войны, и кличка заменила ему фамилию. Вот этот человек и предстал перед начальником одесской Губчека Федором Тимофеевичем Фоминым и его заместителем Александром Александровичем Лукиным.

Япончик долго рассказывал, как он боролся с буржуазией, грабил банки, совершал налеты на игорные дома, рестораны и ладил с полицией... Подводя итог, он сказал:

— Вы очень грубо поступаете с моими людьми и коцаете (расстреливаете) их, где придется! А я хотел бы, чтобы мои ребята под моим командованием вступили в ряды Красной армии. Дайте мне мандат на формирование отряда Красной армии.

Прости-прощай, Одесса-мама...

Такого ни Фомин, ни Лукин не ожидали. Под крылом у Винницкого было не менее двух с половиной тысяч человек. Выявить эту публику и изолировать ее — для этого нужны немалые силы и время. Между тем и то и другое у чекистов если и было, то в хроническом дефиците.

Япончик, явно наслаждаясь произведенным эффектом, продолжал:

— Люди у меня есть, оружие — тоже, в деньгах я не нуждаюсь. Мне нужны только разрешение и помещение. Как только получу их, сразу могу приступить к формированию отряда.

Если Япончик не лгал, то представлялась уникальная возможность разрядить криминальную ситуацию в Одессе без крайних мер, сохранить жизни тысяч мирных людей. Да и в чисто пропагандистском плане — переход матерого бандита на сторону советской власти — это был дар судьбы! Высказывалась робкая надежда и на то, что кто-то из тех, кто оказался в рядах бандитов в силу сложившихся обстоятельств, действительно порвет с преступной средой... Однако особого оптимизма у командования 3-й армией заверения Япончика не вызвали.

Дело было взято под жесточайший контроль, и фактически формирование отряда Япончика и его подготовка к отправке на фронт стали тщательно продуманной чекистской операцией по очистке Одессы от уголовников.

Япончику и его людям выделили помещение, инструкторов военного дела ну и, конечно, комиссара. И пошло-поехало! Учиться военному делу бандиты категорически не хотели! Сам новоиспеченный «красный командир» на безобразия, которые творили его «красноармейцы» смотрел сквозь пальцы. В отряде шло беспробудное пьянство, «бойцы» резались в карты и демонстративно не замечали комиссара и инструкторов. Правда, сам командир отряда обзавелся шикарным конем и периодически потешал одесситов «парадом» своего войска. Количество преступлений в городе не уменьшилось, а в Одесской губернии началось фактически антисоветское восстание. Со стороны Винницы к Одессе двигались петлюровцы, началось мощное наступление армии Деникина. Япончику было предложено вместе с его людьми выдвинуться навстречу войскам петлюровцев. К удивлению Фомина и его помощника Лукина Япончик ответил незамедлительным согласием, но попросил дать возможность провести прощальный банкет и затем — торжественный марш отряда по улицам Одессы.

Местом проведения банкета Япончик избрал... Одесскую консерваторию. Командование, махнув на все рукой, согласилось. Снабженцы Япончика оказались на высоте — центнерами завозилось мясо, бочки с вином, горы овощей и фруктов. Пир готовили лучшие повара, обслуживали лучшие официанты одесских ресторанов, а слух будущих фронтовиков услаждал оркестр из лучших музыкантов. Поварам, официантам и музыкантам повезло — за несколько лет они смогли нормально и поесть, и хоть что-то принести домой! Одесса все эти годы голодала. Банкет вылился в обычную попойку с девочками... На следующий день, когда «бойцы» прочухались от выпитого, состоялся «парад».

Впереди отряда, на коне, в окружении пешей охраны ехал сам Япончик, за ним следовало разодетое в пух и прах «войско». Кстати, вооружено оно было тоже очень пестро — от русских трехлинеек до оружия из самых экзотических стран.

Свита покидает короля

Поскольку эта непредсказуемая масса могла выбросить любой фортель, весь гарнизон Одессы был приведен в высшую боеготовность, и до вокзала «парад» шел в общем нормально, хотя уже во время шествия началось дезертирство будущих защитников советской власти. К месту погрузки подошло около тысячи человек.

Состоялся традиционный для того времени митинг, а затем началась посадка в вагоны. И вот тут выяснилось, что «бойцы»... не хотят покидать Одессу-маму. Повод был самый благородный — в городе полно контры и кто же его будет защищать, если не самые преданные бойцы? Под шумок митинговых страстей отряд продолжал разбегаться. И тут возник слух о том, что к Одессе движется на кораблях деникинский десант. Слух запустили чекисты, но Япончик и его люди клюнули! Словом, где матом, где зуботычиной, но Винницкий и его свита загнали 700—800 человек в вагоны, и состав тронулся! «Войско» Япончика удалось дотащить до станции Вапнярка, на территории нынешней Винницкой области. Всю дорогу в вагонах шло беспробудное пьянство и... продолжалось дезертирство!

Командующий 45-й стрелковой дивизией Якир и кавалерийская бригада Котовского, державшие фронт от Вапнярки до Бирзулы, особого восторга от пополнения, прибывшего из Одессы, не высказали и без обиняков дали это понять Винницкому и его людям.

Вапнярка была очень важным железнодорожным узлом. Отсюда шли ветки на Киев, Одессу, Харьков, Николаев, Херсон... Он был очень нужен петлюровцам, и они, не жалея сил, дрались за него. Отряд Мишки Япончика нехотя занял отведенные ему позиции и даже не пытался их как-то обустроить. После артиллерийского, пулеметного обстрела и хорошо подготовленной атаки петлюровцев Япончик и его люди... разбежались! Важнейший железнодорожный узел оказался в руках петлюровцев. Больше того, бандиты попытались захватить вагоны и паровоз, чекисты и красноармейцы помешали им это сделать. Сам Япончик был схвачен чекистами и после недолгого разбирательства расстрелян! Эту версию гибели короля одесских налетчиков изложил в своих мемуарах Федор Тимофеевич Фомин.

«Я б вам советовал беречь мои портреты...»

Уже в постперестроечные времена появились версии о том, что Якир и Котовский умышленно подставили отряд Винницкого под огонь превосходящих сил противника и не пришли ему на помощь, а вчерашние бандиты стояли чуть ли не насмерть и ждали помощи... Однако никто из авторов, писавших о Япончике в последние годы, никаких документов по делу о его банде в глаза не видел. Я — тоже! И сильно сомневаюсь, что эти документы вообще существуют. Все вопросы тогда возникали и решались достаточно спонтанно, а «канцелярия» ВЧК на периферии велась, мягко говоря, неважно. Материал для статьи я собирал буквально по крупицам из книг и публикаций разных лет.

Ну а если говорить об итогах операции одесской Губчека по выводу банды Япончика из города, то она закончилась явным провалом. Те из бандитов, кто смог добраться до Одессы или остаться в ней, с удовольствием стреляли в спину красноармейцам, которые под давлением превосходящих сил деникинцев оставили город в августе 1919 года.

Советская власть вернулась в Одессу только в феврале 1920 года, и все началось сначала. Наследники Япончика еще долго терроризировали город и его окрестности. Здесь до сих пор помнят немецкого колониста Шока, еврея Иоську Пожарника, гимназистку Евдокию Верцинскую по кличке Дуська-Жарь, молдаван братьев Мунтяну...

Кстати, пересмотрев кучу книг, газет, журналов того времени, архивных материалов, я не обнаружил фотографий Михаила Винницкого. Говорят, он не любил фотографироваться. Несколько лет назад к нам в Музей милиции с просьбой поделиться фотографией Япончика обратились сотрудники питерского Музея восковых фигур. Пожалуй, впервые мы оказались бессильны помочь. Фотографии Япончика у нас нет и не было.

Ну а в Одессе Япончика помнят до сих пор, там живут его мнимые и настоя-щие родственники, хотя, смею думать, во времена Ягоды и Ежова их крепко «подсократили».

Не просто сложилась судьба и у тех, кто занимался Япончиком и его бандой. Первым от руки наемного убийцы погиб Григорий Иванович Котовский. Жертвой политических репрессий в тридцатые годы пал Иона Эммануилович Якир. Нелегкой оказалась судьба Федора Тимофеевича Фомина. Натерпелся, нахлебался в период сталинских репрессий выше головы. Но не сломался, выстоял! В 1962 году опубликовал свои «Записки старшего чекиста», которые сегодня являются библиографической редкостью. Нелегкой была и судьба помощника Фомина — Александра Александровича Лукина. Ему тоже досталось в тридцатые, но он уцелел — спасла начавшаяся Великая Отечественная война.

После войны Лукин занялся литературной деятельностью. Сейчас его книги — библиографическая редкость

P.S.Когда материал готовился к печати, сотрудники редакции «СМ» на интернет-сайте Всероссийского генеалогического древа обнаружили портрет Михаила Винницкого — Мишки Япончика. Это не фотография (как утверждает Ростислав Любвин, позировать перед фотообъективом король одесских бандитов не любил), а рисунок карандашом или тушью. Очень похожий на то, что сегодня назвали бы фотороботом. Кто автор рисунка — неизвестно. Насколько оригинал соответствует своему изображению — тоже судить трудно. Но, как говорится, иного не дано.

Может быть, это действительно единственный дошедший до нас портрет легендарной личности из уголовного мира. Что ж, тем ценнее публикация...

Ростислав ЛЮБВИН, сотрудник Музея истории милиции ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области